Здравствуйте, дорогие читатели! Связь матери и ребенка — это невидимая нить, которая крепко соединяет их сердца на протяжении всей жизни. Где бы не находился малыш, мать всегда мысленно с ним, она молится за его здоровье, ее сердце наполнено любовью и жизнь имеет огромный смысл. Эта связь не имеет границ и ее невозможно разрушить.
Психологическая связь
Став матерью, вы уже с первых дней ощутите эту непреодолимую тягу к крошечному созданию. А что же ребенок? Он в свою очередь требует вашего присутствия каждую секунду, он еще многого не понимает, но природа наделила детеныша инстинктами, которые срабатывают практически по любому поводу. Ему может быть страшно, ему может быть больно и холодно, ему может быть скучно, и он громким плачем требует присутствия мамы.
Ни одна любящая мать не в состоянии проигнорировать , хотя столь частое требование ее присутствия может злить и раздражать. Тем не менее, природа не зря наделила кроху способностью громко плакать. Уже в роддоме вы легко определите плач своего чада, даже если будете находится в отдельных палатах, так и по жизни, призыв о помощи ребенку всегда будет услышан его матерью.
Малыш часто просится на руки? Это не прихоть, это нормальная физиологическая потребность. Многие матери , в руках, усталость из-за работы по дому и ухода за ребенком. Фраза «не надо приучать дитя к рукам» слышится все чаще, а между тем в некоторых племенах Африки, женщины не спускают детей с рук с самого рождения и приблизительно до трех лет. У них и мысли такой нет, оставить дитя и идти заниматься делами. В этом есть огромное преимущество, ребенок всегда под присмотром, ему спокойно рядом с мамой, он не плачет. Привязав кго к себе платком, можно сделать немало работы по дому.
К тому же, исследователями выявлено, что дети, растущие у мамы на руках или в слинге, гораздо смышленее и развитее своих сверстников, которых в младенчестве часто оставляли одних в кроватке. Находясь всегда при маме малыш запоминает, что делает мама и учится тому же. Вообще, если бы беременность у людей длилась, к примеру, как у слонов два года, то может быть и не нужно было бы донашивать ребенка на руках, он бы уже через пару часов встал и следовал бы за мамой, тем не менее, даже за слоненком до пятилетнего возраста необходим тщательный присмотр, а что уж говорить о человеческих детенышах, столь не приспособленных к жизни после рождения.
Очень болезненно детёныш воспринимает, если отделить его от матери до трехлетнего возраста. Все та же самая, невидимая связь матери и дитя будет крепко соединять их, а находясь в разлуке, оба будут испытывать тревогу и волнение. У женщины появится чувство вины перед ребенком, а он почувствует себя беззащитным, слабым и очень одиноким.
Неизвестно, чем разлука обернется в дальнейшем, некоторые дети замыкаются в себе, другие становятся нервными и раздражительными, а у кого-то могут появиться проблемы со здоровьем, отсутствие аппетита, тревожный сон с частыми просыпаниями, плач без повода. Никогда не оставляйте чадо с малознакомыми людьми, прежде чем отдать его в ясли или в садик, пройдите все этапы подготовки к дошкольным учреждениям. Об этом читайте .
С малышом до года старайтесь не расставаться, тем самым вы выстроите базу взаимного понимания и доверия, вы не лишите себя самого прекрасного времени, когда он скажет заветное «Агу», или, когда однажды вы его сможете увидеть самостоятельно сидящим в кроватке, а первые шаги, когда они так неустойчивы и требуется поддержка любимой мамы. Все эти чудесные моменты существуют лишь однажды и их не пережить еще раз…
На что еще толкает тесная связь матери и дитя?
Как часто вам приходится вставать ночью, чтобы успокоить малыша, покачать, если он расплакался, чтобы укрыть, если в комнате холодно? Вы не высыпаетесь, у дитя нарушается режим. А происходит это с теми, кто рано спешит отделить чадо от себя и пытается приучить его спать в своей кроватке.
У детей до определенного возраста есть физиологическая потребность спать рядом с мамой. И предусмотрено это, все той же природой. Если бы в древние времена матери спали отдельно от своих детей, то они замерзали бы в холодной пещере, и человеческий род уже давно бы закончил свое существование.
Еще один пример с животными, вы видели когда-нибудь, чтобы собака или кошка спала отдельно от своих детенышей? Период, когда крохе необходимо спать с мамой, у всех разный. Одному требуется год, два, а кому-то достаточно полгода, а то и меньше. Если вам хочется приучить кроху спать отдельно как можно быстрее и без неприятных последствий, то почитайте об этом в статье , более подробно.
Дорогие мамочки, наслаждайтесь тем временем, когда ваш малыш в вас особенно нуждается, берегите эти прекрасные моменты и дарите ему заботу, внимание и любовь. Пройдет совсем немного времени, когда он полностью отделится от вас и будет жить своей личной жизнью, но связь между вами будет прочной, а отношения теплыми и доверительными.
Если информация оказалась для вас интересной, делитесь ею с друзьями, нажимая на кнопочки внизу. Сохраняйте мой блог в закладках, чтобы не потерять. Всего вам хорошего!
Ирина, а расскажите, пожалуйста, про связь ребёнка и мамы в возрасте до года, с точки зрения психологии. Как влияет на ребёнка (7 мес.) выход мамы на работу? Что делать с привязанностью малыша к маминой груди, если он привык успокаиваться только у мамы на руках, посасывая молочко, и, вдруг, его оставляют на весь день с няней и заставляют кушать из бутылочки? Спасибо.
Вопрос был задан давно. Я заранее прощу прощения за задержку у автора (чей ребенок явно подрос:)). Ответом на это письмо я бы хотела начать большой и серьезный разговор о привязанности, о том, как опыт взаимодействия с родителями (в первую очередь, с мамой) потом жирным пунктиром проходит через всю нашу жизнь. 
Если коротко отвечать на вопрос, то: связь мамы и ребенка до года – колоссальная, всеобъемлющая. Детеныш человека появляется на свет крохотным, беспомощным и беззащитным. Ему нужен рядом кто-то чуткий и надежный, кто будет удовлетворять его потребности – в еде, сне, комфорте, безопасности, успокоении, эмоциональном общении, любви.
Без любящего взрослого младенчику просто не выжить. И тут в дело вступают инстинкты.
Сразу после рождения, когда малыша кладут маме на живот, происходит установление первого зрительного и телесного контакта – запечатление (импринтинг): мама запоминает своего ребенка, а ребенок – свою маму. Это послеродовое объятие в каком-то смысле – судьбоносный жизненный эпизод. В первые часы и дни после родов через ношение на руках, баюканье, кормления грудью запускается инстинктивная «программа привязанности». Для малыша привязанность мамы означает, что он будет вовремя накормлен, ухожен, защищен и получит все, в чем будет нуждаться.
Поэтому: главное, что нужно маленькому человеку – это присутствие, тепло и ВКЛЮЧЕННОСТЬ любящего взрослого, который откликается на его потребности и удовлетворяет их
.
Если на свой зов ребенок всегда получает отклик, если с ним играют, общаются, его ласкают, всячески показывая свою любовь, если его жизнь стабильна, упорядочена и свободна от страха, если рядом с ним внимательный, понятный, ПРЕДСКАЗУЕМЫЙ взрослый, ребенок проникается к нему доверием и приобретает самое первое, самое важное ощущение, которое становится затем основой его дальнейшего развития. Американский психолог Э.Эриксон назвал его чувством базового доверия к миру .
Базовое доверие - это интуитивная уверенность в том, что жить – хорошо (а если вдруг станет плохо, тебе помогут, тебя не бросят), что от внешнего мира не надо защищаться, что ему можно доверять. Человек, наделенный этим «базовым доверием», верит в себя, в свои силы, открыт, оптимистичен, дружелюбен и способен на длительные, глубокие и теплые отношения с другими людьми.
Если же ребенок не получает должного ухода, не встречает любовной заботы, к нему относятся непоследовательно, то в нем вырабатывается недоверие - боязливость и подозрительность, чувство тревоги и беспомощности в потенциально враждебном мире.
Первые годы жизни – это еще и время, когда формируется такой важный внутренний конструкт, как привязанность
. Изначально она складывается в наших отношениях с мамой (или фигурой, ее заменяющей). И – самое интересное – мы потом переносим
эту сложившуюся модель на отношения с другими людьми. Т.е. чему научились в детстве, в отношениях с мамой, с тем и живем, то и воссоздаем
– с партнерами, друзьями, детьми.
Изучению привязанности были посвящены работы английского психолога и педиатра Дж. Боулби (сер. XX в.). В своих исследованиях он показал, что для психического здоровья ребенка необходимо установление теплых, доверительных, приносящих радость взаимоотношений с матерью. Теоретические положения Боулби были подтверждены экспериментами его ученицы М. Эйнсворт (в частности, она установила, что взаимоотношения мамы и ребенка складываются в течение первых трех месяцев жизни и определяют качество их привязанности к концу года и в последующем ).
Стадии формирования привязанности
0-6 мес. У малыша формируется представление о главном объекте привязанности в его жизни. Как правило, этот человек – мама, которая опекает и заботится. На этом этапе очень важно, чтобы «объект» был ПОСТОЯННЫМ, ОТЗЫВЧИВЫМ, предсказуемым и не выпадал из поля зрения больше, чем на 3 часа. У младенчика есть потребность в восприятии материнских стимулов. И если они вдруг надолго исчезают, ребенок начинает нервничать и беспокоиться.
На этом этапе может формироваться как «монопривязанность» (к одному человеку), так и «множественная привязанность» (к нескольким людям). Если в жизни малыша есть 3-4 человека, которые разделяют заботу о нем, то это очень хорошо. Но среди них должна быть четкая иерархия: вот главный объект привязанности (мама), вот остальные по списку (папа, бабушка, тетя и пр.). Ритм появления этих «остальных» тоже, в идеале, должен быть упорядоченным и регулярным: например, папа каждый вечер купает, бабушка приходит пару раз в неделю и отпускает маму по делам.
6-12 мес. У малыша появляется уже собственное «поведение привязанности» (например, он льнет к маме, видя незнакомых людей). Если в первом полугодии все развивалось хорошо, то теперь уже ребенок способен принять нового человека (няню). Вовлекать нового человека в процесс ухода за малышом надо очень постепенно (2-3 недели): сначала няня просто присутствует, наблюдает, ребенок к ней привыкает, потом постепенно она включается в процесс ухода. Когда настает момент маме уйти, мама уходит (даже несмотря на протесты). И возвращается – обязательно! – со счастливым (а не встревоженным) лицом и в полной уверенности, что в ее отсутствие ребенку было хорошо.
Считается, что в период 6-9 мес. мамино отсутствие может удлиниться до 6 часов каждый день или до 12 часов 1-3 раза в неделю. А после 9 мес. мама (если очень нужно) может выйти на работу. Грудные кормления при желании в этом случае сохраняются по утрам, вечерам, ночью, в выходные, а днем мама может сцеживать молоко на работе – в переговорной комнате, комнате отдыха, любом другом укромном местечке. Если такой возможности нет, и ребенок переводится на искусственное (или смешанное) вскармливание, делать это нужно опять же очень мягко и постепенно. Телесную, эмоциональную близость и ощущение безопасности, которые дают ребенку кормления, важно обеспечить другими средствами – объятиями, поцелуями, поглаживаниями, совместными играми, пением, спокойной, душевной обстановкой в семье. Это сделает процесс отлучения наименее травматичным и послужит для ребенка своеобразным опытом: да, в жизни случаются потери, но меня не бросят, меня поддержат, мне есть на кого опереться.
И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы вас поглотило чувство вины («Я плохая мать, раз не кормлю своего ребенка грудью и вышла на работу»), так как в этом случае огромная часть внутренней энергии будет тратиться не на малыша, а на самобичевание и переживания. Да, так сложились обстоятельства, но ничто не может помешать вам дарить своему сокровищу любовь, тепло и ласку.
Помните: мама не обязана любой ценой, забывая себя, везде и всегда быть вместе с собственным ребенком. Но она обязана сделать так, чтобы жизнь ее малыша оставалась упорядоченной, стабильной, а рядом с ним был теплый, надежный, «принимающий» человек
, на которого во всем можно положиться.
12-20 мес. Это сложный период. У ребенка уже есть память, а значит возникают и подозрения – а вдруг мама сейчас уйдет и не вернется? Огромную роль на этом этапе продолжают играть повторяющиеся изо дня в день ритуалы: например, мама уходит, а малыш с няней провожают ее до лифта и машут ручкой.
20-30 мес. Это фаза стабилизации привязанности. Период подтверждения сложившейся картины мира. В идеале, надолго разлучаться с ребенком нельзя. Нетравматично малыш переживает разлуку с мамой не более суток. 2 дня – это уже напряженная ситуация. 3 недели – критический период. Через 3 недели ребенок либо сформирует новую привязанность, либо (если не найдет новый объект) разрушится.
В следующих постах:
- что происходит с ребенком, когда мама вдруг исчезает из его жизни на несколько дней;
- типы привязанности;
- как мы строим отношения с другими людьми на основе сформированной модели привязанности.
Ирина Чеснова, семейный психолог
Во время беременности вы были неразлучны. И хотя теперь вы уже два отдельных человека, вам тяжело разлучаться. Беременность — это магический период. Ты носишь под сердцем второго человечка, который дышит твоим воздухом, питается твоей едой, которого ты защищаешь, о котором ты заботишься. Вы вместе 24 часа в сутки и хоть вас двое, вы функционируете как один организм. Роды вас разделяет. Но еще долгие месяцы вы живете, словно пуповина никогда не была перерезана. Близость между матерью и ребенком необычная — соединяет вас неразрывная связь. И все же для блага ребенка ты должна медленно, мягко, но решительно отлучать его от себя, чтобы он двинулся на покорение мира. Ты знаешь об этом в совершенстве, так почему это так трудно?
Два тела, одна душа
После родов и матери и ребенку трудно привыкнуть к новой ситуации. Некоторые женщины чувствуют себя пустыми, лишенными чего-то необыкновенно существенного. Мать, хотя малыш лежит уже в отдельной кроватке, вместо плавать в ее плодовой воде, в дальнейшем чувствует с ним неразрывную связь. Ребенок чувствует то же. Младенец до 5 месяца думает, что он и мама — это одно целое. И только около 8 месяца понимает уже, что мама отделена от него. В связи с этим начинает бояться — ибо поскольку мама отдельная, то когда уходит без него, может исчезнуть навсегда. Малыш не умеет еще хранить картины матери и поэтому около 7-8 месяца младенцы резко реагируют на расставание. Не видят матери, следовательно отсюда появляется отчаяние. Появляется так называемый страх отделения.
Дальнейшее развитие склоняет ребенка к исследованию окружения, но в дальнейшем он чувствует себя безопаснее, когда мама есть в кругу зрения. Только двухлеток умеет оставаться без матери и не ощущать страха, что она никогда не вернется. Ребенок, вместе с течением времени, со всем справляется. А мама?
Ты заметила, наверное, часто тебе случается проснуться за минуту перед, прежде чем заплачет малыш. Прежде чем вытянет руку за бутылкой, ты ему ее подаешь. Прежде чем захочет есть, ты накормишь. Неудивительно, что так прекрасно ты понимаешь малыша. Ты чувствуешь, что никто так как ты не понимает твоего ребенка и никто так хорошо не удовлетворит его потребностей. Ты должна быть все время около своего сокровища. А оно с каждым днем отдаляется от тебя, чтобы знакомиться с миром.
На встречу миру
Хоть ты любишь безумно малыша, ты обожаешь с ним находиться и в совершенстве ты понимаешь его потребности, ты должна разрешать ему побыть без тебя. Пожалуй, трудно это понять, но именно позволяя ему быть самостоятельным и поощряя к тому, чтобы он узнавал мир, ты показываешь ему любовь. Ведь ты хочешь воспитать малыша, как самостоятельного, храброго, открытого человека, правда? Если так, постарайся:
показать ребенку, что не только с тобой хорошо и безопасно. Старайся оставлять ребенка на несколько часов с папой, бабушкой, любимой тетей. Малыш убедится, что с ними также хорошо, узнает новые игры, научиться общаться с кем-то другим.
Охотно ты наклонила бы ему небо, но помни, что ничто не влияет на малыша так хорошо как ясно определенные правила игры. Он не знает, что можно, чего нет, как он должен вести себя, чего ожидает от него мир. Малыш нуждается, в том, чтобы ты ему это сказала. Ты не приносишь ребенку никакого вреда, запрещая сунуть пальцы в розетку или совать в рот всякий мусор. При тебе ребенок имеет шанс научиться, как справляться со всем.
Помни! То, что ты больше не носишь малыша под сердцем, не значит, что ты прекратишь быть для него важнее всего. В конце концов ты его мама.
СИМБИОТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ МАТЕРЬЮ И РЕБЕНКОМ
Н.В. САМОУКИНА
В нестабильных условиях переходного периода и кризиса люди нуждаются в ценностях, на которые можно "опереться " и которые не разрушаются ни при каких политических и социальноэкономических ломках. Такие вечные ценности, несомненно, находятся в сфере личных отношений - дружеских, любовных и семейных. И в этой сфере стержнем, несущим основной груз ценностных ожиданий людей относительно любви и поддержки, безусловно, выступают отношения матери и ребенка. Могут кардинально измениться жизненные цели поколения, исчезнуть государство, в котором родился человек, утратить свои привычные названия улицы, на которых он жил, встречался с любимыми и гулял с детьми, прекратить свое существование учреждение, в котором он работал, но любовь матери, данная ему с начала жизни, останется с ним навсегда, питая его своим животворным теплом.
"Перекачка " основного "массива " внутренней энергетики ценностного и эмоционального порядка с профессиональных, общественных и других отношений на отношения "самые вечные " и "самые чистые ", какими являются отношения матери и ребенка, как ни печально это звучит, начинает деформировать и разрушать именно эти, самые значимые, отношения. Отчаявшись найти свою жизненную нишу в разрушающемся мире, мать все свои силы переносит на ребенка, стараясь стать для него "стеной ", оберегающей его от тяжелых проблем нынешнего существования. В свою очередь, ребенок (любого возраста), сталкиваясь с агрессивностью и опасностью внешнего мира, стремится найти "тихое убежище " и защиту в материнской любви. В результате они оба делают свои отношения излишне насыщенными, интенсивными, взаимозависимыми и даже болезненными, пытаясь реализоваться именно в них и только в них, поскольку полноценная реализация в искореженном внешнем мире затруднена или невозможна. Они живут друг для друга и не отпускают друг друга, создавая тем самым единственную возможность взаимной любви и тепла и в то же время взаимной несвободы и непонятного, неестественно замкнутого контура.
Х В одном из южных городов после семинара ко мне подошел солидный мужчина зрелых лет. Он попросил принять его престарелую мать, у которой начали проявляться склеротические явления. При разговоре с ним выяснилось, что он занимает пост вицепрезидента крупного банка в городе, был дважды женат, разведен и теперь живет с матерью. У них общие деньги, они вместе делают покупки, смотрят телевизор, гуляют, отдыхают на даче. И так уже несколько лет. Когда я задала вопрос о том, есть ли у него женщина, он ответил: "Это бесполезно, с женщинами у меня
ничего не получается: им нужен не я, а мои деньги. Маме от меня ничего не нужно, она меня просто любит ".
Х На приеме - мама и ее сынподросток. Мальчик не ходит в школу, находясь на домашнем обучении. Один не выходит из дома, всегда и повсюду - только с мамой. В ходе консультирования сидит рядом с нею, держа ее за руку.
В доме есть отец, но, являясь владельцем крупной фирмы, он много работает и редко общается с сыном. В отношениях между супругами - дистанция, которую муж переживает как естественную, а жена не принимает ее и страдает. Сын стал для нее единственным человеком, на которого можно "вылить " свою любовь и которого было страшно отпускать от себя, поскольку работа и постоянная перегруженность мужа вызывают у нее неприятие: "Не хочу, чтобы сын был таким же, как муж ".
Х В семье - дедушка, бабушка, разведенная мама и ее двенадцатилетняя дочь. Около трех лет девочка не ходит в школу, находясь на домашнем обучении. Причина: мама боится, что в школе ее дочь заразится вирусной инфекций, освоит ненормированную лексику, подвергнется насилию, наконец, попробует наркотики. Страхи матери за здоровье и воспитание дочери проявились в период ее развода с мужем, происшедшим после того, как муж потерял работу. "Другая жизнь ", возникшая в России, осталась для молодой женщины непонятной, страшной и наносящей ей и ее семье только разрушения, и именно от этой жизни она стремилась оградить своего ребенка.
Х На консультации - мама с сыномвтороклассником. Она заботливо снимает с него пальто, поправляет одежду, приглаживает волосы и вводит в кабинет. Жалоба: мальчик пассивен на уроках, не отвечает на вопросы учителя, хотя домашние задания готовит хорошо. Передо мною - ребенок с открыто и доверчиво распахнутыми глазами, почти не вступающий в общение. Каждый раз при вопросах психолога он оборачивается к маме, как бы спрашивая ее о том, как и что надо отвечать. И за сына отвечает мать.
В семье - отец, мать и два сына. Несколько лет назад старший, которого привели на консультацию, чуть не погиб по вине отца: они переходили улицу в неположенном месте, и мальчика сбила машина "нового русского ". Мать длительное время провела в больнице, выхаживая своего ребенка, а отец перешел работать в компанию человека, под машину которого попал его сын. Семья продолжает существовать, но у матери - постоянный страх за жизнь ребенка, а отец полностью отстранен от воспитания.
Предлагаемая читателю статья не содержит фундаментальный теоретический анализ, она написана для того, чтобы стали понятнее странные, противоречивые и в психологическом смысле противоестественные отношения между матерью и ребенком - не только доподросткового возраста, но и уже выросшим и ставшим взрослым человеком.
Как происходит возникновение и формирование таких отношений между матерью и ребенком в их обыденной жизни каждый день, в течение многих месяцев и лет? Какие воздействия осуществляет мать и какие ответные действия предпринимает ребенок? Как к этому может отнестись психологконсультант? Что взять за точку внутренней опоры в беседе с матерью и ее взрослым ребенком? Как психологуконсультанту подступиться к коррекции этих отношений, окутанных для людей, живущих в России, ореолом святости? Какие действия матери следует отнести к позитивным и развивающим, а какие - к негативным и губительным? Может ли ребенок, ставший взрослым, сначала с помощью психолога, а потом и самостоятельно перестроить свои отношения с матерью, или он вынужден смириться с ее мощным материнским инстинктом?
Обратимся к некоторым работам, в которых осуществлялся поиск ответа на эти вопросы. Так, в своей монографии "Материнское право " И.Я. Бахофен выделял не только позитивный аспект привязанности ребенка к матери, но и негативный. Первый аспект проявляется в безусловности любви матери, поскольку она любит ребенка не за что-то, а именно потому, что он - ее ребенок. Все дети матери имеют равные права на ее любовь и заботу именно
потому, что они - ее дети. Негативный аспект привязанности проявляется в том, что она может препятствовать развитию индивидуальности человека, поскольку он остается для нее (и, как следствие этого, для себя) ребенком в то время, когда фактически он уже стал взрослым.
Э. Фромм также описывал позитивные и негативные стороны в материнской любви, проводя в этом плане сравнительный анализ отцовства и материнства. Многие вещи, проговоренные им, всплывают в современном психологическом консультировании. Необходимо вспомнить, что для Э. Фромма материнская любовь выступала всеохраняющей, всезащищающей и всеохватывающей, в то время как любовь отца была связана с подчинением или бунтом. Привязанность к матери есть естественная, природная привязанность (безусловная любовь), привязанность к отцу - это искусственная система взаимоотношений, основанная на власти и законе (совесть, долг, закон, иерархия, притеснение, неравенство, подчинение).
"Позитив " отношений с отцом заключается в наличии возможности, зависящей от собственной активности ребенка: любовь отца можно заслужить, ее можно добиться. "Позитив " материнской любви - в ее безусловности, данности при рождении. Негативные аспекты любви отца связаны с тем, что добивается отцовской любви именно послушный ребенок (преемственность - налицо, но существуют и ограничения в новаторстве). "Негатив " материнской любви состоит в том, что ее невозможно завоевать никак и ничем: либо она есть, либо ее нет. И в этом заключается трагизм для ребенка: если мать не проявляет к нему свою безусловную любовь "здоровыми " способами, заставляющими его развиваться (пусть и в послушании), он не может добиться ее любви, у него есть только невротические способы: регресс, инфантилизация, снижение с уровня своего развития до состояния ребенка.
Трагичность отношений матери и ребенка состоит и в том, что даже в случае получения безусловной материнской любви в момент рождения и принятия ее как защиты и поддержки, в процессе взросления ребенок становится (и должен стать!) независимым и автономным от матери, должен отделиться и уйти от нее в "свою жизнь ". Звенящая печаль и тоска одиночества матери в период отделения ее ребенка и глубинное чувство начинающегося "сиротства " самого ребенка, его постоянная и далеко не всегда удовлетворенная, а в последние годы чаще всего неудовлетворенная, потребность в эмоциональном принятии, поддержке и безопасности - вот "плата " за взросление и автономию, а сейчас в России - за разрушенные ценности человеческих отношений.
Принимая факт наличия не только позитивных, но и негативных сторон в детскородительских отношениях, А.И. Захаров описывает случаи гиперопеки матери по отношению к своему ребенку (сверхзаботы, сверхпредохранения, сверхзащиты), связанной с контролем допускающего или ограничительного характера. А.В. Черников пишет о феномене "двойного зажима " , Э.Г. Эйдемиллер и В.В. Юстицкий описывают нарушения ролевого поведения матери в семье и ее переживания по этому поводу . В.В. Столин фиксирует наличие внушения со стороны матери и рассматривает случаи мистификации, когда мать общается с ребенком и ведет себя так, как если бы у него имелись определенные качества. При этом чаще она как бы подразумевает качества ребенка, имеющие негативную характеристику .
Итак, негативные моменты в отношениях матери и ребенка описывались и ранее зарубежными и отечественными исследователями. Но мы не находим детального анализа самого процесса, в котором происходят сначала незаметные, а затем разрушительные
внутренние изменения, в результате которых эти отношения из позитивных и развивающих превращаются в негативные и подавляющие.
Чтобы понять, как реально формируются отношения матери и ребенка, необходимо найти логическую схему анализа, позволяющего "схватить " динамику возникновения и реализации прогрессивных и регрессивных тенденций в их отношениях. На наш взгляд, одна из таких логических схем может быть найдена в рамках проектировочного подхода. Несмотря на то, что теоретикометодологические возможности и эвристичность данного подхода показаны в работах, посвященных построению культурноисторической концепции и теории развивающего обучения, все же, на наш взгляд, разработанные в его "пластах " способы мышления исследователя могут быть конструктивно применены при анализе проблем детскородительских отношений.
При этом важно развести понятия "проектирование " и "проекция ". Проекция представляет собой перенос человеком собственных непринимаемых и неосознаваемых мотивов на объяснение внутренних причин действий и поступков окружающих людей . При объяснении своих личных трудностей внешними причинами человек снимает с себя ответственность и достигает успокоения неконструктивным, невротическим способом .
Проектирование - это процесс формирования у ребенка или взрослого человека определенных качеств, в котором всегда присутствует модель, выступающая началом процесса формирования и одновременно его целью . Проектирование, осуществляемое матерью в процессе построения своих отношений с ребенком и воспитания его определенных качеств, может содержать или не содержать проецирование, но никогда не исчерпывается последним. Общественные нормы и стереотипы, социальные и экономические условия жизни, личная история матери в ее взаимоотношениях с мужчинами в целом и с отцом ребенка в частности, уровень образованности и личностного развития, способность к конструктивной рефлексии и самоосознаванию, наконец, усвоенные матерью способы взаимодействий со своими родителями, - все эти и многие другие составляющие, кроме проекции, насыщают процесс проектирования матерью психологических особенностей своего ребенка.
Психологическое проектирование в отношениях матери и ребенка. При возникновении беременности женщина проходит путь не только физиологической подготовки к родам. Вместе с мужем она начинает размышлять о том, кто родится - мальчик или девочка, каким будет ребенок и какой она будет матерью. Она обсуждает рождение ребенка с родственниками и подругами, идет по улице и обращает внимание на грудных детей, рассматривает свои детские фотографии, расспрашивает свою мать о том, какой она сама была в детстве...
Словом, в ее сознании возникает и формируется живой, пульсирующий и изменяющийся образ ее будущего ребенка, постепенно складывающийся из обрывков ее детских воспоминаний и взрослых впечатлений, ее предпочтений, желаний и стремлений. Как в ее теле развивающийся плод пронизывается кровеносными сосудами, питающими его, так и в ее сознании образ еще не родившегося ребенка пронизывается живыми "нитями " ее души и характера, ее прошлого опыта и опыта ее родителей.
Важно подчеркнуть, что задолго до рождения ребенка мать к нему определенным образом относится: любит и желает, чтобы он родился, или воспринимает его будущее рождение как лишнюю обузу и рожает ребенка под давлением обстоятельств (по медицинским показаниям нельзя сделать аборт, "Давно живем без детей и когда-то надо рожать, потом будет поздно " и т.д.). Именно так:
ребенок еще не родился, а его психологический "проект " уже существует в ожиданиях матери, своим отношением к нему она уже предполагает, что он обладает определенными чертами личности, характера и способностями. А после рождения осознанно или неосознанно мать начинает общаться с ним в соответствии со своим первоначальным проектом.
Конечно, ребенок - это не "чистое полотно ", на котором только мать рисует его портрет. В ходе развития он сам также стремится к созданию своего автопортрета. Какието краски, наложенные матерью, он оставляет, в какихто оттенках он меняет их, а от какихто материнских штрихов отказывается. Но факт тот, что он подходит к "психологическому полотну ", на котором уже есть его собственный портрет, нарисованный его матерью.
Передача и усвоение психологического проекта. Итак, в процессе каждодневного ухода за ребенком и общения с ним мать "надевает " сшитую заранее, еще до рождения, "психологическую рубашку " на своего ребенка. Такая передача проекта происходит в прямой и косвенной форме .
Прямая форма передачи проекта - это слова, в которых выражены оценки матерью своего ребенка и ее отношение к тому, что он делает или сделал. Косвенная форма - это взгляды матери, интонации ее голоса, междометия, прикосновения, ее действия и поступки. Довольно часто в процессе прямой передачи своих ожиданий мать поступает осознанно, а в случае непрямой формы проектирования - неосознанно. Но граница между активным сознанием, волевым стремлением, сказанными словами, с одной стороны, и спонтанным движением, случайно прозвучавшей интонацией, неожиданным взглядом или поступком, с другой, - чрезвычайно тонкая и пластично изменяющаяся, поэтому выделение этих двух способов проектирования матерью своего ребенка - весьма условное.
Такая передача проекта может быть выражена матерью позитивным или негативным способами, создающими эмоциональный фон, в котором живет и развивается ребенок на протяжении многих лет своего детства, подростничества и юности. Позитивный способ передачи выражается так: "ты - хороший ", "я тебя люблю ", "у тебя все получится ". Негативный способ: "ты - хуже, чем мне бы хотелось ", "если ты будешь лучше, я буду тебя любить ", "если ты будешь таким, как я хочу, тебе будет хорошо ".
В первом случае (при позитивном способе передачи проекта) ребенок получает от матери - как духовное наследство - возможность хорошо относиться к самому себе, изначально и, без всякого сомнения, положительно принимая самого себя ("я уважаю себя, потому что я - Человек "). Во втором случае он мечется и мучительно сомневается в собственной самоценности, как бы отвергая свое человеческое существо ("я хуже всех ", "мне не за что себя уважать ").
Усвоение позитивной или негативной самооценки ребенком происходит не только на уровне формирования его принятия или отвержения себя, но и на уровне его доминирующего эмоционального настроения (активности, энергии или подавленности, апатии), общей жизненной философии (оптимизма или пессимизма), направленности и установок (борьбы за себя или покорности воздействию обстоятельств). Эти непроговариваемые "содержания " эмоциональнофоновых состояний "записываются " в бессознательную сферу психики ребенка, как записываются файлы в память компьютера, и действуют либо в форме "системного блока " (фонового состояния), либо в форме открываемых жизнью психологических "файлов " (совершаемых человеком поступков, подчас неожиданных для него самого).
Единицы передачи и усвоения психологического проекта. Передача матерью
своему ребенку позитивного или негативного отношения и, соответственно, формирование им самоотношения - принятия или отвержения себя - можно разложить на определенные "единицы " их вербального или невербального общения.
Так, можно наблюдать, как происходит приписывание ребенку положительных или негативных качеств, которые у него отсутствуют или которые еще не проявились в его поведении.
Положительное приписывание - это, по существу, задание ребенку ближайшей "зоны развития " как прогрессивной перспективы его внутреннего движения. В этом случае мать общается с ребенком так, как будто у него есть в наличии и в сформированном состоянии позитивные, "сильные " стороны личности и характера ("Зачем ты взял эту игрушку в детском садике? Я знаю, ты - добрый и честный. Завтра же отнеси ее детям, они тоже хотят играть ").
Отрицательное приписывание - это программирование регрессивной линии жизни для ребенка. Мать "лепит " отрицательные стороны личности и характера своего ребенка, обзывая его "плохими словами " ("Зачем ты взял эту игрушку в детском садике? Ты - плохой! Ты - вор! ").
Разберем этот пример. Ребенок взял игрушку в детском садике. Он совершил действие. Для самого себя ребенок - еще "никакой "! Он - не плохой и не хороший! Плохим или хорошим его делает мать - через свою оценку его действия. Своими словами она обозначает не столько его действие, сколько его самого: "Ты - добрый и честный " или "Ты плохой и вор ". Действие ребенка - ситуативно и преходяще, а вот оценка матери "записывается " в его внутреннюю систему в форме самооценки и его эмоционального фонового состояния: "Я - хороший " или "Я - плохой ".
Задумаемся: ведь такое приписывание происходит ежедневно, по нескольку раз в день и на протяжении многих лет...
Проектирование происходит также через возвышение или принижение ребенка матерью. Возвышение: "Ты молодец! Знаешь больше меня! Умеешь делать то, что я не умею! Ты говоришь правильно, пожалуй, я прислушаюсь к твоему совету ". Принижение: "Маленький еще, слушай, что взрослые говорят! Да что ты понимаешь! Вот проживи с мое, тогда поймешь! "
Возвышение матерью своего ребенка задает ему уверенность в себе ("Если хвалит мама, значит, я чего-то стою! "). Это качество сопровождается внутренним состоянием активного жизненного тонуса, стремлением к самоутверждению и разворачиванию своих жизненных сил.
И, наоборот, принижение программирует его неуверенность в себе ("Если мама ругает, значит, я ничего не стою, я - ничтожество! "). Такое качество, как неуверенность, идет "в параллели " с внутренним состоянием сверхтревожности, сниженного жизненного тонуса, склонности к депрессии.
Передача психологического проекта матерью происходит через создание ею для своего ребенка зоны свободы и возможностей или ограничений и запретов. Свобода ("Делай, что хочешь и считаешь нужным ") - это трансляция матерью своего доверия ребенку. А, как известно, доверять можно хорошему, умному и сильному человеку. Именно этот посыл "считывает " ребенок по каналам бессознательного в общении с мамой.
Согласие матери со свободой ребенка - это и признание его права на собственную жизнь. Мать передает ребенку примерно такое содержание: "Я живу так, как я смогла организовать свою жизнь. Но ты можешь жить посвоему, так, как сам сможешь сделать себя и свою жизнь ". Здесь мать предполагает психологическое равенство себя и своего ребенка: "Я - человек и живу, как хочу. И ты - человек и можешь жить, как захочешь ".
Предполагая свободу своего ребенка, мать программирует необходимость его опоры на себя, на собственную самостоятельность. Именно в этом моменте у ребенка возникает и развивается способность быть "самим собой " и строить собственную жизнь по своему желанию. Такое отношение матери к своему ребенку является чрезвычайно полезным для него также в смысле формирования его психофизиологической системы самоконтроля, саморегуляции и разумной самодисциплины.
Ограничения, запреты и бесчисленные "нельзя " - это глубинное недоверие матери к своему ребенку, непризнание за ним права на равенство с нею. Ограничения и запреты тормозят или полностью блокируют успешное развитие системы саморегуляции у ребенка, поскольку заставляют его постоянно и напряженно держать взаимосвязь с мамой ("Что можно и что нельзя? ").
Это позволяет матери контролировать своего ребенка и управлять им, потому что именно она (и только она!) выступает для него главной запрещающей или разрешающей инстанцией: ребенок опирается на нее и верит ей, не опирается на себя и не верит себе. Мать в этом случае становится вынесенной вовне, субъективированной "системой регуляции " для ребенка, в которой он испытывает необходимость сейчас и будет нуждаться длительное время потом. А в периоды резких изменений в обществе и кризисов он будет нуждаться в ней всю жизнь.
Передача проекта происходит и через оздоровление или инвалидизацию ребенка. Несмотря на то, что эта единица общения матери с ребенком касается, прежде всего, его физического здоровья, здесь возникает и психологическая "подкладка " его уверенности или неуверенности в себе, формирование у него представления о себе как человеке, способном или неспособном защитить самого себя.
Оздоровление выражается часто таким образом: "Можешь ходить по лужам, только следи, чтобы вода не достигала края сапог ", "Можешь ходить без шапки, но когда станет совсем холодно, накидывай капюшон ". Можно заметить, что исподволь, во второй части своего обращения мать показывает своему ребенку, что он сам может защитить себя ("...следи, чтобы вода не заливала края сапог ", "...накидывай капюшон "). Важно подчеркнуть, что мать здесь опирается на активность ребенка и программирует эту активность: "Действуй, защищайся! "
Инвалидизация же выражается в том, что мать оценивает самого ребенка как заранее не способного к самозащите: "Ты такой бледный, не заболел ли? ", "Ты у меня слабенький, отдохни, я сама сделаю ". Обратите внимание: "Бледный - заболел ", "Слабенький - отдохни ". Это - программирование матерью пассивности своего ребенка, его неумения защититься. Как мы уже говорили, такое программирование производится матерью часто неосознанно, она действительно хочет защитить своего ребенка, закрыть его собой, уберечь от всего, и от болезни тоже. В этом моменте - разгадка материнской формулы, распространенной в нашей культуре: "Мать хочет для своего ребенка только добра ".
К сожалению, такая мама не принимает во внимание, что защитить своего ребенка "всегда и от всего " просто невозможно: защититься от неблагоприятных воздействий внешней среды ребенок может только сам, через собственную активность и через собственные действия. Поэтому разумная материнская формула должна звучать примерно так: "Я научу тебя защищаться, чтобы ты мог защитить себя сам, без меня ".
Психологическое проектирование распространяется не только на область взаимодействий матери и ребенка, но и на его социальный статус, позицию, занимаемую среди друзей и сверстников,
в отношениях с людьми. Я имею в виду ситуации, в которых мать осуществляет позитивное или негативное сравнивание своего ребенка с другими детьми.
В первом случае она положительно выделяет своего ребенка: "У тебя получается лучше всех ", "Ты у меня - самая красивая ". В случае негативного сравнивания мать делает выбор в пользу других детей: "Все - дети, как дети, только ты у меня один такой ненормальный ", "Посмотри, какая Лена - умница! Все у нее получается: она учится лучше всех, воспитанная и аккуратная. А ты у меня - не знаю что... "
В позитивном и негативном сравнивании матери своего ребенка с другими детьми проявляется механизм проецирования: если мать - уверенный в себе человек, то, как правило, она хвалит своего ребенка и позитивно выделяет его среди других детей. Если мать - человек неуверенный, ощущающий себя в чемто хуже других людей, к своему ребенку она будет относиться так же, передавая ему свою собственную неуверенность.
Психологический проект, который передает мать. Часто можно услышать: "Мать всегда хочет для своего ребенка только хорошего " и "Плохого мать никогда не посоветует ". Но передача негативного проекта реально происходит - это факт! Давайте разберемся, что стремится мать передать и почему она осознанно или неосознанно "выбирает " негативные способы передачи.
Сначала ответим на вопрос: "Что? " В нашей культуре родители хотят, чтобы их ребенок: "был хорошим, порядочным человеком "; "был честным "; "хорошо учился "; "был умным " (обычно под этим подразумевается: "хорошо запоминал учебный материал "); "доводил дело до конца " и т.д.
Кроме этого, часто мать хочет, чтобы ее ребенок сумел сделать то, что ей самой не удалось сделать, или добиться того, чего она сама не смогла добиться. Например, если мать имела музыкальные способности, но по определенным жизненным обстоятельствам ей не удалось выучиться музыке, она стремится отдать в музыкальную школу своего ребенка и ждет от него успехов.
Мать может выражать свои пожелания не только относительно занятий ребенка, но и уровня его притязаний и стремления к успеху, желания иметь определенный социальный статус, общаться в определенном круге, стоять на определенной ступени общественной иерархии.
Таким образом, мать хочет, чтобы ребенок усвоил культурные нормы внутренней жизни и внешнего поведения. Разумеется, позитивные нормы.
Теперь ответим на вопрос: "Почему? "
Почему же, несмотря на свое желание сделать своего ребенка хорошим и умным, мать все же осуществляет негативное проектирование? Причин здесь несколько, остановимся сначала на тех из них, которые обусловливают сознательный выбор матерью негативных воздействий на своего ребенка.
Первая: к ней так же относились ее родители, в частности, ее мать, и, не имея другого опыта, она считает, что с ребенком "нужно быть строгой ", "держать его под контролем " и "его нужно ругать, а не хвалить " ("захвалю - эгоист вырастет ").
Вторая: если ребенок - сын, внешне и внутренне похожий на своего отца, с которым мать развелась, негативное проектирование может быть сознательным и довольно интенсивным. Женщина пережила жизненную драму, обижена, а сын напоминает бывшего мужа. Она сознательно хочет, чтобы он "не стал таким, каким был его отец " и прикладывает силы к тому, чтобы этого не произошло.
Третья: мать быстрая и подвижная, а ребенок у нее - медлительный и заторможенный. При взаимодействии с ним она часто испытывает раздражение:
"Ну, давай же быстрее! ", "Всегда ты копаешься, из-за тебя я ничего не успеваю! " Она пытается "переделать " темперамент ребенка, постоянно подгоняя его, потому что считает, что "в жизни он ничего не будет успевать ".
Неосознанный выбор способов негативного проектирования чаще всего связан с общей неудовлетворенностью женщины тяжелой жизнью. И такого рода неудовлетворенность, являясь сейчас довольно частым явлением, "сбрасывается " на ребенка ("Мне плохо, все вокруг плохо, и ты - плохой, неудачный ").
Довольно часто мать кричит на своего ребенка и ругает его по причине хронической усталости, нервного истощения или отсутствия времени объяснить свои требования: "Я сказала, и всё! ", "Делай, как я сказала, и не рассуждай! ", "Убери свои игрушки, всегда разбрасываешь, ничего сам не можешь сделать! "
Если муж подавляет свою жену, она, в свою очередь, неосознанно может подавлять своего ребенка, непроизвольно проявляя во взаимодействии с ним свое тяжелое внутреннее состояние и перенося на общение с ребенком тот стиль отношений, который реализует с нею муж.
Отношение ребенка к психологическому проекту матери и способам его передачи. Не следует думать, что отношение матери к своему ребенку всегда должно быть позитивным и благостным. "Сработает " ли негативный проект матери относительно формирования сильного, автономного сына и свободной, уверенной в себе дочери или, наоборот, сделает их сверхзависимыми социальными "калеками ", во многом зависит от "дозы облучения " и меры активности матери, а также от силы и активности самого ребенка.
В "силовом поле " сверхкритики и сверхконтроля потенциально слабый ребенок действительно становится "стертым ", пассивным и покорным, как бы отдавая матери свою жизнь и самого себя. Сильный ребенок будет бороться за возможность самостоятельно строить себя и свою жизнь, преодолевая установки матери, и, повзрослев, уходит от нее.
Слабый ребенок тоже может уйти от матери, утверждая свою взрослость и желание "жить своей жизнью ". Но часто такой уход связан не столько с внутренним развитием, сколько с нахождением им сильного партнера и принятием этого лидерства взамен лидерства матери.
Однако как сильные, так и слабые дети внутри своего сознания, в скрытых "недрах " своей психики могут отвергать самих себя. Но если слабые часто смиряются с этим, то сильные либо выстраивают рациональную программу защиты на уровне ума и долга ("я должен быть сильным и независимым "), либо в свою очередь сами становятся сверхкритикующими и сверхконтролирующими родителями для своих детей. Заметим попутно, что авторитарные, доминантные и жесткие руководители являются в подавляющем большинстве случаев сыновьями и дочерьми именно авторитарных и властных матерей.
Существует еще один, более редкий "вариант " преодоления ребенком негативного материнского проекта: уход от реальности в символический мир творческого самовыражения. Если в реальной жизни во взаимодействии с матерью - полная зависимость, контроль и запреты, то талантливый человек сознательно или неосознанно ищет сферу занятий, в которых он почувствовал бы себя свободным и значимым. Такой сферой может стать художественное или музыкальное творчество, научная работа, писательство и другие виды деятельности, в которых можно свободно проявить свою индивидуальность и которые не доступны для контролирующих действий со стороны матери.
Противоречия в психологическом проектировании матери. Негативное проектирование матери - это испытание для
ребенка, которое он все же может пережить конструктивно, усилив свою индивидуальность или проявив себя в творчестве. Более серьезные трудности возникают для ребенка тогда, когда мать ведет себя с ним противоречивым, неоднозначным образом. Часто это выражается в том, что в высказываниях, обращенных к ребенку, она выражает положительное отношение к нему, а в своих действиях и поступках - отрицательное.
Так, мать сколь угодно долго и красноречиво может говорить ребенку о своей материнской любви и о том, какой он хороший, но глаза ее будут при этом холодные и отстраненные, а голос - отчужденный и лишенный теплых, любовных интонаций. Она может внушать ему мысль о том, что "Она - мать и хочет ему только добра ", но реально в своих поступках будет руководствоваться только собственными целями, пренебрегая целями ребенка. В результате возникает противоречие между позитивным содержанием, которое проговаривается матерью и которое ребенок слышит и понимает, - и той негативной общей атмосферой отношений, а также выражением материнского лица и звучанием голоса, которые ребенок видит и слышит. Противоречие и несовпадение проговариваемого и демонстрируемого содержания ребенок может чувствовать и при наблюдении за действиями и поступками матери. Делая что-то, она говорит: "Это нужно тебе ", но реально он видит и понимает, что это нужно не ему, а только ей.
Противоречивость психологического проектирования матери может выражаться не только в несовпадении проговариваемого и демонстрируемого в отношении ее к ребенку, но также в неустойчивости этих отношений. Сегодня мама - спокойная и любящая, все понимает и все прощает. А завтра мама - нервная, отчужденная, ничего не хочет понимать и прощать. Такие резкие перепады в настроении и отношениях матери - всегда неожиданны для ребенка, он пугается и, не понимая причины, часто винит в этом самого себя ("Я что-то сделал неправильно и плохо, поэтому она перестала меня любить ").
В связи с этим можно говорить о ситуативном и постоянном противоречии в психологическом проектировании матери. О форме отношений матери и ребенка, в котором она постоянно проявляет противоречивость и неоднозначность, мы говорили выше. Действие ситуативнопротиворечивого психологического проектирования имеет место только в некоторых ситуациях, которые выступают для матери сверхзначимыми и фрустрирующими. В этих случаях она теряет внутреннее равновесие и становится противоречивой для ребенка. В других, более "спокойных " ситуациях, она может проявлять себя более однозначно. Приведу конкретный пример.
Х В одной семье было принято, чтобы десятилетняя дочь на прогулках во дворе дома находилась в поле зрения матери и чтобы каждый раз, выглянув из окна, мать могла видеть своего ребенка. Но однажды с наступлением вечера мать не увидела девочки и начала ее искать. Поиски ничего не дали, и женщина стала серьезно волноваться.
Когда совсем стемнело, и она уже отчаялась найти дочь, в глубине двора показалась девочка, бегущая навстречу матери. Она заигралась с подругами и стала собираться домой, когда начало темнеть. Девочка кинулась к матери, стремясь к ней прижаться, поскольку и сама испытала страх потеряться. В свою очередь, мать тоже протянула к ней руки, но вместо ласки и любви она неожиданно стала громко ругать девочку за то, что та отступила от договоренности и ушла из двора дома.
Как можно заметить, в этом случае возникло ситуативное противоречие между материнской любовью, радостью от того, что девочка нашлась, и стремлением матери оградить себя от волнений. Такая мать действительно любит своего ребенка, но она имеет проблемы в сохранении внутреннего равновесия в
сложных, стрессовых ситуациях, а также в адекватном выражении собственных переживаний относительно безопасности своего ребенка. В результате вместо радости от встречи с мамой дочь испытала недоумение и, возможно, эмоциональное потрясение от выплеснувшегося раздражения со стороны матери.
Отношение ребенка к противоречивому психологическому проектированию матери. Противоречивое и неоднозначное отношение матери к ребенку значительно тормозит его личностное развитие. Так, могут быть определенные нарушения в возникновении и развитии его внутреннего образа Я, а также в формировании отношения к самому себе. Ребенок, включенный в противоречивые отношения с матерью, впоследствии не находит себе места между определениями самого себя: "Какой я - хороший или плохой? Умный или глупый? Сильный или слабый? " Внутренне он стремится построить свой позитивный портрет - хорошего, умного и сильного, но, не получая поддержки и подкрепления со стороны матери как человека, наиболее значимого в этот период его жизни, сомневается в своем движении и останавливается, не вылепив из себя ничего конкретнодейственного и конкретносамоощутимого.
Если вернуться к теме "психологического портрета ", затронутой нами в начале статьи, то можно говорить о том, что полностью принять образ, который предлагает ему мать, ребенок не может из-за неоднозначности и противоречивости средств воздействия, реализуемых матерью по отношению к нему. Но и самостоятельно "нарисовать " свой портрет он тоже не может, поскольку не знает, в какие психологические "краски " - светлые и яркие или темные и блеклые - обмакнуть свою "кисть ".
Особенно остро это противоречие в отношениях с матерью переживает подросток, который вступает в период становления своей личности. Если на этом возрастном этапе своим противоречивым отношением, сознательно или неосознанно, мать заблокировала формирование его образа Я, самоотношения и самооценки, он может не выстроить свою личность и остаться "никаким ", без внутреннего стержня, будто неоформленным куском пластилина, поддающимся любому внешнему воздействию.
В этот период в отношениях с матерью подросток мечется между стремлением иметь с нею близкие, доверительные отношения и страхом оказаться непонятым и униженным ею. В будущем, в своей дальнейшей жизни, не имея устойчивого образа Я, он также будет метаться в замкнутом круге: стремиться к эмоциональной близости в отношениях с другими значимыми людьми и испытывать страх перед возможностью иметь с ними эмоциональную близость. Он будет принимать и одновременно отвергать себя самого, желать и одновременно бояться своего партнера.
Наиболее ярко это внутреннее противоречие, которое можно определить, как "стремлениестрах ", проявляется у сынаюноши в отношениях с девушками. Может быть, менее ярко и напрямую, но все же имеющее место, такое противоречие проглядывает и у девушки, которая имела неоднозначные отношения с матерью в периоды детства, подростничества и юности. Всеми силами своей души и тот, и другая стремятся любить и быть любимыми, но так же активно могут сознательно или неосознанно избегать близких и устойчивых отношений, испытывая непонятную тревогу и необъяснимый страх.
Как ведет себя взрослый человек, мужчина или женщина, выросший в условиях противоречивого материнского воздействия?
Сверхзависимость. Не сумев построить собственный образ Я, сын или дочь, как известно, могут остаться с мамой и прожить с нею всю жизнь. При этом
осознанно или неосознанно мать будет привязывать их к себе, испытывая страх одиночества и старости, особенно если это - женщина, вырастившая ребенка без мужа. Такие дети могут совершать попытки построить собственную жизнь и собственную семью, но эти попытки часто оказываются безуспешными, и они возвращаются "под крылышко " мамы.
Привязывая к себе сына или дочь, мать сверхкритично относится к их любовным увлечениям, всегда находя те или иные недостатки у их избранников. Оказывая влияние на своего ребенка, мать постепенно "отрывает " его от любимого человека, создавая у него иллюзию того, что "он (она) может найти лучше ".
В результате одинокий сын остается с мамой, составляя с нею своеобразную семейную пару. Без физического инцеста подобная семья представляет собой случай инцеста психологического. Можно сказать, что такая мать, не найдя себе мужа среди взрослых мужчин, выращивает себе мужа из своего сына.
Сверхзависимость от матери может проявлять также и дочь, вернувшаяся с ребенком после неудачного замужества к матери или вообще не вышедшая замуж. В этих случаях мать получает возможность организовать своеобразную семью, в которой вместо одного ребенка (дочери), у нее появляется уже двое детей (дочь и внук или внучка). Она начинает опекать и контролировать не только дочь, но и ее ребенка.
При возвращении дочери в родительский дом после развода мать начинает "жизнь заново ". Она вновь чувствует себя молодой и необходимой, активной и заботливой. Но, к сожалению, этот всплеск жизненного тонуса матери "подпитывается " жизненной энергией дочери, мать как бы отбирает у нее жизнь, вновь становясь семейным лидером. И не всегда понятно, почему дочь не смогла ужиться с мужем и была вынуждена развестись: потому что она изначально была зависимой от матери, инфантильной и не готовой к самостоятельной семейной жизни, или потому что доминантность и авторитарность конфликтующей с зятем матери не позволили дочери иметь благополучную семью?
Как у внука, так и у внучки, выросших в таких условиях, личная жизнь может также не складываться. Сказывается отсутствие реального опыта полноценных женскомужских, любовных и семейных отношений, в которых мальчик получает возможность "считывать " формы сугубо мужского поведения, а девочка - женского. Юноша, воспитанный в такой женской семье, все же имеет определенные шансы организовать собственную семью хотя бы потому, что в российских условиях у него есть довольно широкий выбор из-за численного преобладания женщин над мужчинами. Девушка из такой "трехэтажной " женской семьи, наблюдавшая одиноких бабушку и мать, практически обречена на одиночество. В народе данный феномен определен как "венец безбрачия ".
Становясь одинокими людьми, такие выросшие дети испытывают повышенную тревожность перед миром, остро чувствуя собственную незащищенность и уязвимость. Их мучают страхи, они мнительны и подозрительны, ожидая от окружающих людей какихлибо неблаговидных поступков по отношению к себе. Часто такие негативные ожидания преувеличены и не связаны с реальным отношением к ним людей. Страхи и переживания опасности делают их замкнутыми, как бы "ушедшими в себя ". Они стремятся найти защиту у мамы, которая, как им кажется, надежно, как "стена ", закрывает их от агрессивного и непредсказуемого внешнего мира.
Зависимость. Если же выросший у такой матери ребенок, юноша или девушка, все же построил свою семью, в ней наблюдаются типичные для таких
случаев психологические трудности. Так, сын часто сохраняет зависимость от матери, физически являясь взрослым человеком, а психологически - незрелым и инфантильным ребенком. Такого молодого человека люди обычно зовут маменькиным сынком. Если он женился на девушке мягкой, эмоциональной и слабой по характеру, старшая женщина (свекровь) сохранит и даже усилит свое влияние на сына. Он будет ориентироваться на ее мнение, спрашивать ее совета, отдавать ей деньги и т.п.
Но чаще всего такой сын выбирает в жены женщину сильную и транслирующую в любовных отношениях материнскую позицию с тем, чтобы неосознанно завершить свои отношения с матерью. В своей семье он проявляет себя противоречиво и двойственно: с одной стороны, такие мужчины высказывают требование, чтобы принимали их мужское лидерство, с другой стороны, реально они выступают зависимыми от своей жены. Женщина в результате вынуждена "подыгрывать " своему мужу: делать вид, что в семье главный - он, но реально принимать решения, зарабатывать деньги, заниматься семейными делами, воспитывать детей, т.е. быть семейным лидером.
Неосознанно все же испытывая давление со стороны матери, такой сын может "сбрасывать " свое раздражение на жену, стремясь именно с нею "достроить " себя и стать взрослым и зрелым. Такое стремление часто выражается в неоправданной агрессии по отношению к жене, направленности на личное самоутверждение и даже некотором мужском самодурстве. Агрессивность такого зависимого мужа часто усиливается еще и тем обстоятельством, что подсознательно он испытывает чувство вины перед матерью за то, что ему пришлось уйти от нее к другой женщине - жене.
Может быть и другой вариант решения проблемы - сознательное принятие мужем лидерства своей жены. Часто такие мужчины зовут жену "мамой ", при этом не обязательно она должна быть старше своего мужа. Но семьи, в которых женщина физически и психологически старше своего мужа и в которых она лидирует, а он беспрекословно ей подчиняется, строятся по типу детскородительских отношений, в которых муж выступает как бы "сыном " своей жены.
Такие семьи стабильны и устойчивы, если жена - активная, энергичная женщина, сформированная по типу "старшей сестры ". Он стремится получить заботу, она - заботиться. Но семьи распадаются, если рядом с незрелым мужемребенком оказывается такая же незрелая женаребенок. Таких дочерей народ называет маменькиными дочками. Инфантильность жены проявляется в том, что она сохраняет свою зависимость от матери, которая начинает лидировать в семье молодых супругов: принимать решения, распределять деньги, воспитывать внуков как своих детей и проч.
Если молодой муж стремится к независимости, он будет бороться за свою семью, конфликтовать с тещей и стремиться "оторвать " жену от матери. В случае удачи семья сохранится, в случае неудачи муж уходит, а дочь с детьми остается с мамой.
Кто виноват? Рассматривая грустные личные истории одиноких людей, часто задаешься вопросом: кто же виноват - мать, сын или дочь? Профессиональный опыт показывает, что на этот типично русский вопрос можно ответить так: виноваты все - и мать, и дети.
главой семьи, в которой ее партнерами выступают сын или дочь, она приобретает иллюзию, что живет семейной жизнью.
Следовательно, мать совершает две жизненные ошибки. Первая ошибка заключается в том, что она не умеет преодолеть усвоенный ею стиль отношений, не понимая и не чувствуя, что неполная семья, в которой она выросла, скорее, не правило, а печальное исключение. Мать, которая живет, повторяя усвоенный в родительской семье опыт, обычно рассуждает так: "Моя мать была одинокой женщиной и вырастила меня без отца. И мой сын (дочь) проживет один (одна) ". Для сравнения приведем логику рассуждения матери, которая стремится преодолеть стереотип неблагополучных отношений, в которых она воспитывалась: "Моя мать была одинокой женщиной и вырастила меня без отца. И я буду счастлива, если мой сын (моя дочь) будет иметь семью ".
Вторая ошибка матери состоит в том, что она не смогла "отпустить на свободу " своего ребенка, сына или дочь, в тот возрастной период, когда им это было необходимо. Это прежде всего подростковый возраст, когда ребенок проходит путь личностного взросления, а также период юности, когда у сына или дочери появляются собственные любовные привязанности.
Так, во время подросткового периода мать с необходимостью должна признать самостоятельность и независимость своего ребенка, несмотря на то, что она может испытывать сложные и болезненные переживания. В это время обычно матери говорят так: "Совсем перестал(а) слушаться. Делает все посвоему! " Мать говорит о стремлении к самостоятельности, наблюдаемом ею у своего ребенка, как о чемто плохом, что нужно "пресечь в корне ", хотя на самом деле быть независимым и самостоятельным хочет каждый подросток, поскольку такое стремление - основная жизненная задача его возрастного развития. Не пройдет ребенок этот период успешно - на всю жизнь может остаться зависимым и инфантильным.
Когда у сына или дочери появляются первые любовные привязанности, мать обычно говорит так: "Всю жизнь ему отдала, а он, неблагодарный, только о ней и думает! " ("Всю жизнь ей отдала, а она, неблагодарная, только о нем и думает! ") или: "И что он в ней нашел!? " ("И что она в нем нашла?! "). В этот период мать не принимает в расчет жизненной задачи своего сына и дочери, которые начинают проходить счастливый и одновременно трудный путь овладения ролью мужчины и женщины, в будущем, соответственно, - отца и матери.
Нельзя проявлять односторонность, обвиняя во всем только мать, которая в своем материнстве ищет путь спасения от одиночества. Конечно, этот поиск матери несет в себе черты инертности, неспособности к жизненному творчеству и материнского эгоизма, но отношения двоих всегда двусторонние, в их содержание вносят свой "вклад " оба участника: и мать, и ребенок. Вполне оправданно здесь говорить о вине ребенка.
Сына или дочь, вступающих в период подростничества и юности, можно обвинять в том, что они не борются за себя, за свое взросление и за свою самостоятельную жизнь. В определенном смысле они пользуются матерью, ее жизненной силой и опытом, испытывая страх перед взрослением. Ведь стать взрослым - это взять на себя обязательства, усвоить социальные нормы и запреты, принять долг любви, материнства или отцовства. Это все - тяжелый ежедневный труд, исполняемый не столько по желанию и в соответствии с принципом удовольствия, сколько по чувству долга и в соответствии с принципом объективно необходимого.
Так, подросток, стремящийся к самостоятельности и независимости, должен научиться общаться, разбираться в
людях, ставить собственные цели и стремиться их достичь. Кроме этого, подросток должен разобраться в самом себе, "нарисовать " свой индивидуальнопсихологический портрет, сформировать свой внутренний образ Я. Решить эти жизненные задачи трудно, но необходимо.
Юноша или девушка, вступая в любовные отношения, должны получить опыт заботы о другом человеке, прощения и самопожертвования. При рождении ребенка они должны научиться не столько брать, сколько отдавать - себя, свои силы, энергию и жизненное время - маленькому существу. Очевидно, что физически и психологически это делать невероятно трудно, а всегда существующий соблазн скрыться от жизненных проблем "под крылышком матери " очень велик.
Вину сына или дочери, не ставших понастоящему взрослыми, можно кратко сформулировать так: отказ от жизненного труда и осуществление выбора в сторону более легкого жизненного пути, свободного от обязательств, долга и самопожертвования, построения своей жизни по принципу "я хочу, и дай ".
Несмотря на то, что внешне такие взрослые дети живут проще и легче, не обременяя себя заботами и расходами, они "платят " за это невероятно дорого - своим отказом от собственного будущего. Действительно, рано или поздно мать завершит свой жизненный путь и покинет своего выросшего сына (или выросшую дочь), а последних ожидает пустой дом и одинокая старость.
Увы, печальная судьба!
1. Алешина Ю.Е. Индивидуальное и семейное психологическое консультирование. М., 1993.
2. Давыдов В.В. Теория развивающего обучения. М., 1996.
3. Захаров А.И. Неврозы у детей и психотерапия. СПб., 1996.
4. Романин А.Е. Основы психотерапии. М., 1999.
5. Рудестам К. Групповая психотерапия. М., 1990.
6. Самоукина Н.В. Парадоксы любви и брака. М., 1998.
7. Столин В.В. Самосознание личности. М., 1983.
8. Фромм Э. Человеческая ситуация. М., 1998.
9. Черников А.В. Интегративная модель системной семейной психотерапевтической диагностики. М., 1997.
10. Эйдемиллер Э.Г., Юстицкий В.В. Психология и психотерапия семьи. СПб., 1998.
11. Bachofen J.J. Gesammelte Werke. Bd. 23. Das Mutterrecht. Basel, 1948.
Поступила в редакцию 5. X 1999 г.
источник неизвестен
